День рождения Анны Ахматовой

Сегодня день рождения Анны Ахматовой.
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Н.С.Гумилёв и А.А.Ахматова с сыном Львом. Декабрь 1914

Анна Ахматова в своей "Эпиграмме" саркастически обмолвилась:

Могла ли Биче словно Дант творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить...
Но, Боже, как их замолчать заставить!

Ирина Одоевцева вспоминала:

Цитата :

       "На лекциях Гумилева мне пришлось быть свидетельницей безудержного потока подражаний Ахматовой.
       Чаще всего эти подражания принимали даже несколько комический оттенок и являлись попросту перепевами и переложениями стихов "Четок". В них непременно встречалась несчастная любовь, муж, сын или дочка. Ведь в "Умер вчера сероглазый король" говорилось о дочке.
       Так, семнадцатилетняя Лидочка Р., краснея и сбиваясь, читала высоким, срывающимся голосом перед Гумилевым, царственно восседавшим на кафедре:

       Сердце бьется медленно, устало,
       На порог я села на крыльцо.
       Я ему сегодня отослала
       Обручальное кольцо.

       Лицо Гумилева выражает удивление. Он пристально вглядывается в нее.
       - Никак не предполагал, что вы уже замужем. Позвольте узнать - давно?
       Лидочка Р. еще сильнее краснеет.
       - Нет. Я не замужем, нет!
       Гумилев недоумевающе разводит руками:
       - Как же так? Помилуйте. Кому же вы отослали кольцо? Жениху? Любовнику?
       Лидочка закусывает нижнюю губу в явном, но напрасном усилии не расплакаться, и молчит.
       - А, понимаю! - продолжает Гумилев. - Вы просто взяли мужа, как и крыльцо, из ахматовского реквизита. Ах вы бедная подахматовка!
       "Подахматовками" Гумилев называл всех неудачных подражательниц Ахматовой.
       - Это особый сорт грибов-поганок, растущих под "Четками", - объяснял он. - Вроде мухоморов.
       Но, несмотря на издевательства Гумилева, "подахматовки" не переводились.
       Уже не Лидочка Р., а другая слушательница самоуверенно продекламировала однажды:

       Я туфлю с левой ноги
       На правую ногу надела.

       - Ну и как? - прервал ее Гумилев. - Так и доковыляли домой? Или переобулись в ближайшей подворотне?
       Но, конечно, многие подражания были лишены комизма и не служили причиной веселья Гумилева и его учеников. Так, строки:

       Одною болью стало больше в мире,
       И в небе новая зажглась звезда... -

даже удостоились снисходительной похвалы мэтра:
       - Если бы не было: "Одной улыбкой меньше стало. Одною песней больше будет", - прибавил он".

       Ирина Одоевцева "На берегах Невы"

На самом деле, Ахматовой подражать попросту невозможно, потому что её поэзия - это её судьба, её стихи вырастают из её судьбы, никогда не отрываются от неё. В те дни, которые описывает Ирина Одоевцева, это было ещё не всем ясно, хотя Гумилёв, думаю, это уже чувствовал...

Стихи Ахматовой не получится читать просто как стихи, да это и не нужно. Можно посмотреть на её ранние стихотворения из сборников "Вечер", "Чётки" - а потом посмотреть на "Мужество", на "Реквием"... На судьбу её первого мужа Николая Гумилёва, на судьбу их сына Льва, на судьбу Николая Пунина, на советскую травлю, страх и бедствия сталинского и военного времени... Ахматова застала мир ещё до тех перемен, которые принёс с собой "не календарный, настоящий двадцатый век", прошла через него и благословила молодого Иосифа Бродского - и на протяжении всей жизни не переставала писать стихи.

Несколько  стихотворений:


Вечером

Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: "Я верный друг!"
И моего коснулся платья.
Как не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.

Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных…
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.

А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
"Благослови же небеса -
Ты первый раз одна с любимым".

1913



*
Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озерных грустил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.

Иглы сосен густо и колко
Устилают низкие пни…
Здесь лежала его треуголка
И растрепанный том Парни.

1911



*
Жарко веет ветер душный,
Солнце руки обожгло,
Надо мною свод воздушный,
Словно синее стекло;

Сухо пахнут иммортели
В разметавшейся косе.
На стволе корявой ели
Муравьиное шоссе.

Пруд лениво серебрится,
Жизнь по-новому легка…
Кто сегодня мне приснится
В пестрой сетке гамака?

1910



*
Я пришла сюда, бездельница,
Все равно мне, где скучать!
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.

Над засохшей повиликою
Мягко плавает пчела;
У пруда русалку кликаю,
А русалка умерла.

Затянулся ржавой тиною
Пруд широкий, обмелел,
Над трепещущей осиною
Легкий месяц заблестел.

Замечаю все как новое.
Влажно пахнут тополя.
Я молчу. Молчу, готовая
Снова стать тобой, земля.

1911



Разлука

Вечерний и наклонный
Передо мною путь.
Вчера еще, влюбленный,
Молил: "Не позабудь".
А нынче только ветры
Да крики пастухов,
Взволнованные кедры
У чистых родников.

1914

Он любил…

Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
…А я была его женой.

1910



*
Мурка, не ходи, там сыч
На подушке вышит,
Мурка серый, не мурлычь,
Дедушка услышит.
Няня, не горит свеча,
И скребутся мыши.
Я боюсь того сыча,
Для чего он вышит?

1911



*
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.

1912



*
В последний раз мы встретились тогда
На набережной, где всегда встречались.
Была в Неве высокая вода,
И наводненья в городе боялись.

Он говорил о лете и о том,
Что быть поэтом женщине - нелепость.
Как я запомнила высокий царский дом
И Петропавловскую крепость! -

Затем что воздух был совсем не наш,
А как подарок божий - так чудесен.
И в этот час была мне отдана
Последняя из всех безумных песен.

1914