Суровая проза моей жизни

Здравствуйте, дорогие друзья! Вернулся блудный Женя. Простите за долгое отсутствие. Принёс я несколько новых расказиков из своей "Собачьей жизни", да и старые покажу тоже.

Знакомьтесь, это Джулия!

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

- Знакомьтесь, это Джулия!
И огромная собачень, беззастенчиво отодвинув меня к стене, по-хозяйски прошествовала в квартиру. Я обрадованно, и несколько ошалело уставился ей в спину, хотя, если быть точней - в хвост, а после потянулся следом, наблюдая, как большая угольно-чёрная морда с хитрющим взглядом карих глаз внимательно изучает квартиру, обнюхивая все углы, уголки и уголочки, засовывая блестящий кирзовый нос в каждую щель, куда только возможно его засунуть. По окончании вводной прогулки по своей будущей конуре, большая, но жутко юркая психа весёлым пони проскакала по жалобно заскрипевшему дивану, и прыжком угнездилась в кресле напротив него.
Так в нашей семье появился новый член, вислоухая чёрная догиня Джулия десяти месяцев от роду, собственной персоной. Мы приобрели её у прежних хозяев, которые, не сумев правильно воспитать подрастающую волкодавиху, устали от её безобразий. Правда, я сам был тот ещё "дрессировщик", никогда ранее не державший собак, и имеющий опыт общения с оными лишь в виде десятка укусов за некоторые как мягкие, так и не очень, места своего тела. Однако как же я мечтал завести себе четвероногого друга, а уж тем более, такой могучей породы!
Так началась моя новая "собачья жизнь", которой с огромным удовольствием отдал добрые полтора десятка лет...
- Джулия, ко мне!
Но тонконогая, ростом до бедра псина, одарив меня хитрым взглядом, бодрой рысцой, задрав хвост, скачет совершенно в ином, противоположном требуемому, направлении. И начинается игра в "догоняшки", которой мы занимаемся снова и снова, всякий раз, как только решаюсь отпустить Жульку побегать, отстегнув карабин поводка, способный выдержать рывок небольших размеров слона.
Ну, ладушки, чудо четвероногое... Ты быстра, но я умнее...
- Жуля, пойдём в гости!
В гости моя ушастая подруга ходить просто обожает, и посему резво вбегает в услужливо распахнутую мной дверь подъезда. Затем в раскрывшийся лифт... Уфф! Ну вот и всё, и хватит скачек на сегодня.
Однако с каждым новым опытом пленения Жулька становилась всё умней, и повторно на одну и ту же наживку попадалась всё реже и реже. Потому случались у нас и "походы в магазин", и "поездки в автобусе", и "прогулки на велосипеде"... , короче, заманивание куда-нибудь в замкнутое пространство или приманивание к себе. Пробовал и поощрять вкуснятинкой непослушную свою собачень за выполнение команды "Ко мне!", и самое интересное, что команду за награду псина выполняла с удовольствием, бастуя лишь в одном случае - когда чувствовала, что сейчас её свобода будет ограничена длиной крепкого кожаного поводка, но уж чувствовала она этот момент абсолютно безошибочно. Однако со временем, с помощью совета моего друга Бориса, дрессировщика от Бога, я обрёл на Джулию практически полное влияние, став "вожаком в её стае", единственным человеком, которого она беспрекословно слушалась всю свою жизнь. Но это совсем другая история, заслуживающая отдельного подробного изложения.


Ночь жёваных попугаев

Спокойный сон мой прерывается вдруг страшенным грохотом. Открываю глаза, мало чего понимая, пытаюсь сфокусировать их на мирно висящей люстре, постепенно осознавая себя лежащим в постели за несколько часов до утреннего визита на студенческую скамью ветеринарного факультета аграрного универа. Потом вспоминаю вдруг причину прерывания своего бодрого и здорового сна, и пытаюсь понять, что же это было? Падение холодильника? Ограбление? Перевожу взгляд на Джулию, мирно сопящую на персональном матрасе за изголовьем дивана. Странно. Спокойствие и тишина... Встаю, иду осматривать квартиру. Ничто вокруг не изменило своего положения. Включаю свет в кухне. Вот оно! Дверца клетки попугаев Кирюхи и Катюхи нараспашку, оные в наличии отсутствуют. Подтягивается просыпающаяся семья, начинаются поиски загадочно исчезнувших пернатых. Суета... Чу, шорох за холодильником! Так-так... Кирюха, как живой. Ну и слава богу! Констатируем полное наличие отсутствия хвоста, необычную взъерошенность перьев. На ум сразу почему-то приходит Джулия, нередко плотоядно любующаяся щебечущими "одноклеточными". Где Катюха?
Жуля с самым невинным и несколько обиженным видом выслушивает мой вопрошающий монолог, честные глаза её укоризненно смотрят на несправедливо обвиняющего хозяина:
- Да что ты? Я спала!
- И попок не гоняла?
- Обижаешь, хозяин!
- И даже ничего не слышала?
Вдруг замечаю в самом уголке необычайно длинной губищи еле заметное жёлтенькое пёрышко, даже не пёрышко - пушинку... И чувствую необычайный прилив праведного возмущения!
- Ах ты, мясорубка плотоядная! Да как твои зубья бессовестные не повываливались от наглого пережёвывания маленькой, но очень беззащитной птички! Как твои глазья бесстыжие способны невинно пялиться после свершённого злодейства!
Разжимаю двадцатисантиметровой длины челюсти, наглухо завешенные длиннющими чёрными портьерами бархатных брылей, словно желая извлечь несчастную попугаиху, у которой теперь остался единственный "выход", из бездонной утробы волкодавки. И вижу... Жёлтый подрагивающий слюнявый комок, в тёмном пространстве решётки из огромных острых зубов... Однако живой! Хотя, не сказать, чтоб совсем здоровый...
- Да я же так... поиграла просто немножко... Без злого умысла! - виновато говорит карий взгляд хищницы.
И стали мы жить по-прежнему, и добра нажили достаточно. Только вот клетку попугайную закрывать после кормёжки пернатых больше не забывали.


Бантик под хвостом

- Куда-то бантик подевался... Вечером ведь на стул положила, а сейчас как испарился. - Сокрушалась утром сестра.
- Странно... И кому он понадобился? Все, кроме тебя, практически лысые.
Однако не все. У моей полуторагодовалой психи Жульки, шестидесяти килограммов весом, периодически начинается "чесотка" языка, в процессе которой она чешет его обо всё, что чешет. В частности, о паласы, тщательно вылизывая их, подобно идеальному супер-пылесосу. Период этот часто длится по нескольку дней, и по окончании него пол квартиры практически не нуждается в уборке. Несколько облегчают состояние собаки прогулки на пустыре, в течение которых она не столько справляет свои естественные надобности, сколько пасётся, поглощая траву в неимоверном количестве, почти кубометрами, тщательнейшим образом начёсывая сорняками свой страдающий от "хронического недочёса", язык. Вот ещё молоком бы доилась! Ну да ладно... Но при последующих прогулках, по окончании переваривания травяной ботвы, Джульетта выделяет из себя форменный навоз, ну хоть фермерам продавай! Только вот процесс воспроизводства удобрения отягчается у неё невозможностью самостоятельного удаления из "интересного места" под хвостом, длиннющих пучков плохо переваренной травы, никак не желающей покидать тёплое и укромное место. Поэтому моей сообразительной Джулии приходится использовать для извлечения вторсырья "со склада" подручные, пардон - подхвостные "предметы", самый близкий и доступный из которых - сыра земля. В такое время люди, периодически проходящие мимо нас, могут наслаждаться видом большого чёрного дога, ёрзающего по земле местом, расположенным прямо под задранным к спине хвостом. К сожалению, такая тактика Джульетты часто не приносит необходимого результата, ввиду глубокого "укоренения" внутри неё бывшего травяного покрова. И вот тогда приходится вмешиваться хозяину. Ну разве может он отказать в помощи своему страдающему четвероногому другу! В случае подобной, как говорится, крайней необходимости, подхожу к собаке, предусмотрительно задирающей хвост, упираюсь покрепче ногами в землю... В общем, дело техники.
Вот и сейчас, подобрав с земли более-менее чистый кусок газеты, обхватил через него торчащую из Жульки ботву, и с видимым трудом выволок её на свет божий, правда, следом за плохо переваренной травой потянулась какая-то лента неопределённого цвета. Вот ещё десяток сантиметров, и ещё десяток сантиметров, и ещё... Со стороны, зрелище верёвки, вытаскиваемой из задницы псины размером с небольшого телёнка, было, наверное, довольно забавным, если не сказать больше... На третьем метре я озадачился: где она надыбала такую ленту? Прямо буксировочный трос какой-то. И тут вдруг разглядел на этом тросе неиспачканное пятно жёлтой просвечивающей, подобно тюли, ткани. И моментально выпал в осадок минут на... короче, надолго. Я ржал, как конь, нет, как табун взбесившихся внезапно коней, стоя возле Джулии, держа внатяг перед собой более двух метров... банта своей сестры!

Хорошо описано, а главное, правдиво.

Ну прямо про мою собаку Чару! Ей исполнится в марте два года,она почувствовала себя взрослой и перестала выполнять команду "Ко мне!"Все мои хитрости и ухищрения по заманиванию ее ,чтобы схватить за ошейник,она чувствует сразу и на провокации не поддается.Что делать?
Женя,ты так выразительно описал "жизненные ситуации",что я как-будто находилась рядом и все сама видела!

Олюшка пишет:

бедные попки! Ну и прожорливый теленочек!
привет, Женя!

Привет, Олюшка!

Gregori пишет:

Хорошо описано, а главное, правдиво.

Спасибо, Григорий!

Танча пишет:

Ну прямо про мою собаку Чару! Ей исполнится в марте два года,она почувствовала себя взрослой и перестала выполнять команду "Ко мне!"Все мои хитрости и ухищрения по заманиванию ее ,чтобы схватить за ошейник,она чувствует сразу и на провокации не поддается.Что делать? Женя,ты так выразительно описал "жизненные ситуации",что я как-будто находилась рядом и все сама видела!

Спасибо, Таня! А далее расскажу о том, как приучил Жулю к послушанию. Это жестокая довольно история, но иначе было просто нельзя. Готов получить свою порцию...

Вожак стаи

Хочу рассказать историю, за которую меня, вполне возможно, будут бить любители животных, не знакомые с практикой воспитания серьёзных собак бойцовских и караульных пород, да впрочем, и всех остальных в том числе. Как было упомянуто в первом рассказе о Джулии, которая совершенно ни во что не ставила всех членов своей новой семьи, помог мне "поставить себя" в глазах у питомицы мой добрый друг Борис, дрессировщик с большой буквы, охотник, воспитавший немало классных охотничьих собак, как он сам выражался "от и до, и вплоть до того, что...". Неоднократно наблюдал картину, когда Борис, сидя с новым гостем за столом, позволял ему кормить свою дратхариху Грету с рук, а когда тот начинал её ласкать, предлагал тому натравить на него собаку. Естественно, никто не верил, что эта ласковая, как кошечка, псинка, которая только что лакомилась у него с руки колбаской, может укусить эту самую "дающую руку", и тогда состоялся спор, после заключения которого, Борис освобождал от посуды стол, и давал команду "Фас!", через мгновение после которой гость всегда оказывался на столе, но далеко не всегда с уцелевшей одеждой. Далеко не каждый "настольный прыгун" потом желал повторно покормить Грету, хотя сама она вовсе не отказывалась от угощения. Естественно, умная собака принимала еду из чужих рук только с разрешения хозяина, без получения которого она просто не замечала протягиваемой пищи, сколь бы лакомой та ни была.
На охоте же, Грета постоянно находилась у левой ноги Бориса, и лишь, получив команду "Апорт!", бросалась искать подстреленную дичь, после чего приносила её, и, останавливаясь перед хозяином, ждала команды "Подай в руки", затем вставала на задние лапы, опираясь передними об его ноги, и тянула уточку к хозяйским рукам. Едва дичь переходила в руки охотника, собака огибала его сзади и вновь садилась возле левой ноги.
Вечером Борис возвращался с работы домой, разувался, шёл к дивану, командуя Грете: "Принеси левый тапок!", и как только левый тапок был подан, следовал приказ принести правый, при этом псина никогда не ошибалась с определением сторон. Приносила и оба сразу, если просили.
Так вот, когда Борис узрел невоспитанность моей Джулии, он просто сказал:
- Спорим, твоя собака тебя же и покусает?
- Да ты чё, говорю, я ведь её кормлю!
- Неважно, всё равно покусает.
- Да не может собака укусить руку кормящую! - говорю.
- Она её оторвать может, не только укусить. Спорим?
- Спорим!
- Тогда сначала возьми черенок потолще, потом оскаль зубы и зарычи на неё, а когда кинется, лупи нещадно, пока на спину не упадёт и не обмочится.
- Да ну, Борь, не случится такого, не кинется она на меня!
- А ты попробуй.
- Ладушки, но как ты узнаешь, что получится именно так, я ведь могу тебя обмануть?
- Я просто знаю, что так всё и будет. Правда, одного урока Жульке будет недостаточно, повторяй до тех пор, пока только твоё рычание не станет швырять её кверху брюхом!
Надо ли говорить, что всё так и вышло, как предсказывал Борис, и был второй "урок", и третий. После этого все до единой команды выполнялись Джулией "на отлично" до самой её смерти в глубокой собачьей старости. При проявлении же псиной нежелания подчиняться, достаточно было оскалить зубы и зарычать, на что волкодав шестидесяти килограммов весом реагировал, как сразу после прохождения курса обучения.
Борис тогда прояснил для меня главный принцип дрессировки собак - "Стань вожаком стаи".
- Дело в том, Женя, - сказал он мне, - что мы, люди, собаками воспринимаемся не как отличные от них существа, но как им подобные псы. Собака - животное стайное, поскольку произошла от волков. В любой стае есть иерархия, и есть вожак. Всякий член стаи пытается занять в ней наиболее высокое место, на которое только способен, то есть стремится в идеале занять положение вожака, ну или приблизиться к нему. Вожак же, как самый сильный и значимый в сообществе, пресекает жёстко и на корню любые попытки посягательства на свой авторитет. Если он не способен защитить своё "место в стае", то руководящее положение его переходит к более сильному зверю. Так вот, Женя, семья твоя для Джулии - стая, в которой взрослеющая и матереющая псина стремится занять наиболее главенствующее положение. Уступишь - будешь спать на собачьей подстилке, а она на твоей постели. Чтобы собака была послушной, надо стать "вожаком её стаи", и периодически давать ей прочувствовать "своё место".
С той поры Джулия слушалась меня исключительно - и исключительно меня. Звучит, как каламбур, но так но и было. Позже, когда я впервые женился и отселился от "стаи" с Брюсом, Жулиным щенком, положение моё "вожака" сохранилось, и частенько мама моя, в периоды Жулькиных непослушаний, звонила мне и просила вразумить собаку. Для чего вполне достаточно было одного моего явления.
Среди собачьих команд есть несколько таких, выполнение которых не только ни поощряется хозяином, но само моментальное невыполнение которых должно караться немедленно жёстким физическим наказанием. Опытные собаководы знают. Команды эти: "Фас!", "Фу!", "Лежать!", "Место". Поясню, почему они требуют мгновенного безусловного подчинения.
Если собака сразу после получения команды "Фас!" безоглядно не бросается на врага, значит, грош-цена ей, как сторожу и как другу.
Если собака продолжает трепать человека после получения команды "Фу!", то это чревато для всех - для жертвы, для хозяина и для самой собаки.
Команды же "Лежать!" и "Место!" - подчинительные по сути, поскольку являются унизительными для собаки, которая, выполняя их, тем самым признаёт превосходство над собой приказывающего, как "вожака стаи", если же не признаёт, значит необходимо показать ей "своё место", иначе - стать вожаком. Конечно, можно приучить псину ложиться за печенюшку, однако и цена такому "подчинению" будет не выше сладости, отданной за него. Короче, собака должна бояться мгновенно не подчиниться вышеприведённым командам, бояться своего "вожака стаи".

Олюшка пишет:

Никогда не одобряла таких методов, считаю их бесчеловечными. А собаки бойцовских пород опасными для всех, в том числе и хозяина. Если у нее что-то там в голове переклинит, она сожрет и "вожака" с превеликим удовольствием и даже не поперхнется.
Мне нужен друг, а не "со-стайник". Сколько случаев, когда преданные псы умирали у порога дома, на вокзале, у могилы, ожидая своего хозяина из больницы, из поездки или...с того света...Это преданность, а не страх впасть в немилость, не угодить "вожаку"...

Начну с того, Олюшка, что Дог не бойцовская, а сторожевая собака, мощный пёс способен легко оторвать человеку руку, но суть от этого не меняется. Дог является одним из умнейших представителей «собачьего сословия», интеллектуалом среди псов. Речь здесь идёт обо всех собаках, о которых что бы мы не думали, но остаёмся для них либо со-стайниками (своими) или не-со-стайниками (чужими). Однако вовсе не воспринимаемся ими как люди, иные и отличные. Существуют науки зоопсихология и этология, подробно объясняющие мотивы поведения животных, в том числе собак. Я как собаковод и как психолог плотно интересовался исследованиями в этой сфере.

Во-вторых, в рассказе я говорил, что таким образом защищался от нападающей на меня четвероногой "подруги", которая, собственно, другом тогда не являлась. Если вы вспомните, я упоминал, что взял собаку уже практически взрослой, в десятимесячном возрасте. Да, я её спровоцировал на нападение, но то был единственный способ настроить наши нескладывающиеся отношения. Или психа сама нашла бы такую возможность, но черенка под рукой в тот момент могло и не оказаться.

В-третьих, необходимость в дальнейшем "воспитании" подобным способом в дальнейшем отпала, поскольку хватило усвоенных уроков, несмотря на которые, Джулия всю свою жизнь получала от меня море ласки, любви и заботы, и "пряник в зубах" привлёк её гораздо больше "возможного кнута", между которыми она сделала верный выбор.

В-четвёртых, как я упомянул, подобная проблема актуальна не только в отношениях с собаками, но и вообще со всеми животными. Когда полтора года назад принёс из роддома дочу, моя кошка с злым шипением кинулась к ней, а ведь я держал дочу на руках, и кошка полезла прямо по мне, как по столбу, разрывая когтями кожу. Я сбрасывал и отпинывал кошку, но она всё равно бросалась на ребёнка. Тогда я передал Лизу жене, и в течение пяти минут долбил кошку, пока не загнал в угол и слегка не придушил кроссовком. После этого кошка не показывалась нам на глаза несколько дней, а пару-тройку месяцев мы не подпускали её даже близко к девочке, впрочем, она и сама не подходила к ней. Просто кошка приняла ребёнка за подобного ей, зверька, вторгающегося на «её территорию». Сейчас доча с ней в хороших отношениях. Но самое интересное, что принимает ласку четвероногое создание только от меня, спит только на моей половине дивана, и в основном на моей груди. Любовь животных к хозяину нисколько не уменьшается от получаемых – за дело – наказаний, если хозяин по-настоящему любит их, ведь звери это прекрасно чувствуют.

И ещё. Зверей не надо идеализировать, зверь – есть зверь. Как не стоит, впрочем, идеализировать и людей, ведь мы тоже существуем в звериных телах, но далеко не каждый прямоходящий эволюционирует при жизни в человека.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Весенние скачки

Как часто можно встретить в нашу суровую голодную пору собачку весом пудов эдак на пять? А, если она, ко всему прочему, и масти угольной,
и холкой по самую талию, и пасть – чемодан с белоснежным оскалом?
Короче, однажды, в весеннюю раннюю пору – ну, когда лед еще крепок, но уже маскируется под лужами, исключительно ради охоты на доверчивых пешеходов, совершаем мы с Брюсом, моим полуторагодовалым догом, живоописанным выше, полуденный моцион. А вокруг лепота – солнышко припекает, разомлевшие граждане семьями фланируют – от зимы оттаивают. И всем хорошо, все улыбаются. Выходной. Обед. Сияем и мы с Брюсом – аж солнышку завидно, улыбками скалимся зубасто. И если от моей улыбки кому-то хоть чуточку светлей, то улыбчатого оскала Брюса прохожие по ночам сторонятся, выворачивая наизнанку карманы в братском стремлении поделиться доходами. Шутка. Да мы вообще веселые парни. Этого у нас не отнять.
Идем мы, значится, по родному поселку, все лица кругом знакомые, все делают нам ручкой, да и мы уважительно эдак приветствуем, ну типа: наше вам с хвостиком! И все довольны. Хотя кто о чём при этом думает – тёмный лес. Может, поскользнуться желают искренне. Вон Брюс о четырех ногах, и те разъезжаются. Каток – легко самому на четыре встать, коли зазеваешься. Как говорится, на ноги надейся, да вниз поглядай.
Так, двигаемся мы, понимаешь, вперед и к распутью подгребаем, то бишь – к перекрестку. Впору картину с нас писать – «Конь и путник на распутье». И видим: справа торжественной рысцой и, сверкая лошадиными зубами, цокает гужевая повозка.
Брюс замер, затем, обернувшись, удивленно взглянул на меня. Он никогда не видел лошадей. Они его тоже. Поэтому, конь явно опешил. Таких «мосек» ему встречать еще не доводилось. Посему, мустанг местного разлива, врубив повышенную передачу, с оглядкой устремился вдаль. Брюс задумался: «Вот так собака! Да еще больше меня – непорядок».
– Смотри, Брюс, – пояснил я, ощущая себя, по меньшей мере, гидом, – это лошадка!
Пес кивнул, устремив взгляд на удаляющуюся повозку. Затем свел ушки домиком, наклонив лобастую голову, как бы осмысляя услышанное. Но эмоции перевесили.
Вам случалось когда-нибудь кататься на водных лыжах? Нет? Мне, в прошлом, тоже. А вот теперь – случилось. В качестве водных лыж. С бешеной пробуксовкой, взрывая когтями лед до самого асфальта, мой конь стартанул вдогонку. Естественно: с коневодом – то есть, со мной. Мощнейший рывок выдернул меня с тротуара на проезжую часть, слава богу, свободную от иного транспорта. В тщетной попытке остановиться, я выставил вперед ногу, потом другую, надеясь таким образом устоять – но подводные льды, будь они неладны! Ноги ушли вперед, а спина почему-то назад, со всеми вытекающими, а вернее, уже втекающими последствиями. Втекающими в мои штанины, как в воздухозаборники ушастого «Запорожца», бодро въезжающего в реку. Лошадиная задница росла на глазах, моя же – рассекала лужу. Пять метров, три… Что-то сейчас будет – Брюс с утра не кормлен.
Спасла мель. Не знаю – лошадь, собаку или меня. Участок оттаявшего асфальта на дне лужи двадцатисантиметровой глубины, куда на всех рысях я вписался пятой точкой. Подобные ощущения испытывает Шумахер, когда на скорости в двести миль отваливаются колеса. Стоп – кран! Экстренное торможение – якорем брюк. Плотоядный рысак мой сперва забуксовал, затем завертелся, удерживая равновесие на своих поистине лошадиных ногах, и встал. Тормоза дымились.
Поднимаясь, я снова сел. В лужу. Щедро одаренный смехом. Взойдя на берег моего водоема, ближайший очевидец – один из очень многих, подмигнул мне и сказал: «А твой конь покруче будет!»
Сидя посреди лужи олицетворением картины Репина «Приплыли», я, видимо, являл собой живописнейшее зрелище, так как никто и не думал расходиться, а все чему-то радовались, разражаясь самыми остроумными комментариями – на их естественно взгляд. Я особой радости почему-то не испытывал. Вероятно потому, что в моих промокших штанах ей места попросту не осталось.
По сообщениям очевидцев, со скоростью глиссера рассекая лужи, я произнес множество самых разных слов в очень интересных сочетаниях – как тот боцман из анекдота, после чего матерно выругался. Мокрый лед, как ты коварен! Меняя положение на вертикальное, я не миновал горизонтальной стадии.
Нет. Я не наказал Брюса. Услышанное повергло его в шок. Собаки чрезвычайно трепетно относятся к высказываниям в свой адрес и глубоко обижаются на нецензурную лексику – вплоть до отказа от еды. И, стоя передо мной, как лист перед травой, мой конек имел весьма «бледный» вид, как будто это не я, а он форсировал собственной задницей водную преграду, причём, не зная броду.
Вот и скажите потом, что дог – не ездовая собака.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Женечка...ты так интересно пишешь...зачиталась, получила огромное удовольствие! Согласна с тобой насчет воспитания собак...вот мой, например, ходит со мной всегда на поводке, потому что я знаю, что не приучила его к командам с малолетства, а теперь ему уже 11 лет...поздно учить...но боится, убегает даже, когда я начинаю его за что-то ругать

Милушка пишет:

Женечка...ты так интересно пишешь...зачиталась, получила огромное удовольствие! Согласна с тобой насчет воспитания собак...вот мой, например, ходит со мной всегда на поводке, потому что я знаю, что не приучила его к командам с малолетства, а теперь ему уже 11 лет...поздно учить...но боится, убегает даже, когда я начинаю его за что-то ругать

Спасибо, Милушка! 11 лет, это возраст по-собачьим меркам, уже преклонный, пожилой... Хочу спросить, значит, он у тебя со щенячьего возраста воспитывался? Сам я со щенка вырастил только одного пса, Брюса, об этом будет отдельный расказ, который, возможно, родится уже сегодня. Команды он изучил у меня к трём месяцам, а выполнял, в отличие от Жули и Портоса, взятых мной почти взрослыми, легко и с удовольствием, признавая меня настоящим своим "папой". :D

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Да, он у нас с 1,5 месяцев, только настоящего хозяина фактически не было, им больше занимались дочка и сын, я в основном только кормила, так получилось, что дети разъехались, и мне в наследство остался Бисмарк
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

На своём месте

– Ну, что – приятным был аппетит? Вкусный был тортик? – пытал я облизывающегося Брюса, только что сожравшего праздничный торт, испеченный ко дню моего рождения. – И морда не треснула?
– Да прям уж – сожрал, куснул только, – оправдывались хронически голодные глазищи любимого дога, – а оставшееся, кстати, ты мне сам скормил!
– Твоей кусалке тортик на полжевка, – с полувзгляда прочитал я собачьи мысли, – такой бы кусалочкой да медок хлебать! Чемодан зубастый!
Галстуком языка пес бесстыже слизывал с морды белковый макияж, при этом виновато виляя метровым бичом, местами напоминавшим хвост.
– Слон ненасытный! – в сердцах выругался я. – Прорва ушастая!
Глаза собачьи виновато потупились, купированные ушки смешно развесились, виляющий хвост опустился к ногам, извиняясь: «Прости меня, хозяин. Ну, подумаешь, полакомился немножко, с кем не бывает? Я же люблю тебя!»
– Я тоже тебя люблю, – парировал я, – однако, не жру твои кости! Как бы тебя наказать, чтобы впредь не переводил хозяйские сладости, вредитель праздничных тортов? Придумал: на сегодня развод и тумбочка между кроватями!
И, схватив собачью подстилку, с усилием оттаранил её от изголовья моего дивана, где всегда почивал Брюс, к шифоньеру – в дальний угол спальни.
– Всё, сегодня спишь здесь! Место! – приказал я одной из четырех беспрекословных собачьих команд, которые не поощряются потому, что невыполнение их опасно для всех – собаки, хозяина и окружающих: «Лежать!», «Место!», «Фас!» и «Фу!», нарушение которых чревато физическим наказанием. Команда «Место!» – означает, что собаке требуется лежать – именно здесь. Подстилка же является основным местом животного всю его жизнь.
И грациозный восьмидесятидвухкилограммовый дог, обиженным осликом грустно посеменил к месту ссылки.
Я погасил свет и лёг спать, с жалостью прислушиваясь к недовольному кряхтению и вздохам Брюса, вьющего «гнездо» из подстилки, сгребая её лапами в наиболее приемлемую для лежбища форму. Постелив «постель», пес со звуком падающего мешка и выдохом лопнувшей волынки, подмял её под себя.
…Спустя время я неожиданно проснулся. Рядом кто-то пыхтел и топал, как стая бешеных ёжиков на исходе марафона. Полагая, кто это может быть, я для порядка решил рассердиться.
Подождав, пока четвероногое сокровище разместится поудобнее, я дотянулся до выключателя и, включив свет, узрел поразительную картину: на прежнем своем месте, на именной своей подстилке султаном возлежал Брюс Вольфович (если, по-отчеству) собственной персоной. И, пронзительно честные глаза дога умоляли: «Не ругай меня, пожалуйста, хозяин! Я не нарушил команды, а всего лишь передвинул свое место к любимому – тебе, потому что соскучился!»
Я лег на собачью подстилку, крепко обнял своего умного друга и… попросил у него прощения.


Без дна и покрышки

– Чем же я тебя, коня, сегодня накормлю? Нечем! Хоть пастись выпускай. А и выпущу ведь, и кто не спасётся – твой!
Самочувствие после ночного костра на берегу Саввушки – оставляло желать лучшего. Много лучшего. К своему стыду, я даже не удосужился с вечера приготовить своему четвероногому покушать. В чём несчастные глаза оного упрекали меня молчаливо, но – весьма и весьма выразительно.
Вольфович с конским топотом процокал к кровати и с выдохом проколотой шины присел в ногах. Подножие лежбища моего продавилось до пола, а голодные очи слонообразного волкодава заморгали в укор.
– Да понял я, Брюс. Понял! Счас сообразим что-нибудь, – пробурчал я, сползая в образовавшуюся в ногах ямину. Восемьдесят два килограмма, блин!
– Тук, тук! – раздалось за дверью, и ещё раз. – Тук!
Ты-гы-дым, ты-гы-дым…
– Уав! Уав! – трубно ответствовал проголодавшийся мой собакевич, подскочив к двери и с неожиданным аппетитом принюхиваясь.
– Ага, завтрак подали! Жди… Овсянка, сэр! – сыронизировал я вдогонку и со вздохом поплёлся открывать.
– Привет, сосед! Чё, головка – вава? – сочувственно ощерился вчерашний соучастник массового «попоища». – Ты собачку-то покрепче держи, а то наш брат ей на полжевка будет!
– Кто – на пол, а ты – на полтора! – ответил я мужичине, «тянущему» не менее полутора Брюсов. – Заходи!
– Щасс! В мясорубку… Я тут от нашего стола – вашей миске, господин пёс, малость хавчика принёс! – срифмовал он, шутливо кланяясь Вольфовичу, моментально развесившему слюнищи до самого пола.
– Опля! – и движением заправского фокусника, но с усилием качка, извлекает из-за спины немалое десятилитровое ведро.
– Мы тут, вчера, коли помнишь, манты не докушали. Пивко места не оставило. А и сегодня не лезут, сволочи. Пиво – будь оно неладно! Бульончик опять же не слили – вот и пригодился…
И, узрев облегчение в моих глазах и восторг щенячий – в Брюсовых, приземлил перед нами сию посудину. Я на корню пресёк поползновение кобеля, уже собравшегося нырнуть в неё по самый хвост.
– Ну, куда? Куда спешишь! Невоспитанный какой. А – «спасибу»?
– Уав! – радостно рявкнул дог, что прозвучало – как взрыв в ракетной шахте. И гость, испуганно как-то улыбаясь, бочком засеменил по обратному адресу.
Помню, помню их весёлый стол – человек на тридцать. Я там, собственно, случайно оказался – в обнимочку с гитарой. «Меня и пригласили за неё…» – как пел Высоцкий в застольной песенке.
– Всё, Вольфович, живём! Поделишься? Да шучу, шучу… – успокоил я ревниво напрягшегося «коню». – Всего-то зараз тебе, пожалуй, многовато будет! По швам треснешь. Начнём-ка, друг ситный, с половины…
И наполнил именную собачью кастрюлю – пяти литров водоизмещения – отборными мантами, «томящимися в собственном соку» – в бульоне, то бишь.
– На старт, внимание… Марш!
И – от винта!
Голова страждущего по плечи вгрызлась в сосуд, утробно чавкая и булькая. Спустя минуту, извозюканная до неузнаваемости морда с блестящими от жира ушами, ненасытно облизываясь, оборотилась в предвкушении ещё не докушанного.
– А даденное ты счуфанил? – строго вопросил я. – А ну-ка, покажь? Ну-ка?
Удивлению моему предстала вылизанная до прозрачности посудина. И – когда успел?
– Это была полуторная твоя порция, проглот! Да, ты ведь вчера не пил, хитрец!
Не сказать, что друг и вездесущий спутник мой был трезвенником. Впрочем – язвенником он также не был. И посему наличием отсутствия аппетита не страдал. Бывало, Вольфович с удовольствием выпивал пару поллитровок пива из горла, за один приём – и не тявкал! Я заправлял любителю янтарного напитка горлышко за верхнюю губищу (брыль – двадцати сантиметров!), и: буль-буль-буль – три раза… Но, периодические собачьи возлияния влияли на звериный аппетит исключительно однозначно – озверяя многократно. А что самое характерное – никакого утром похмелья! Обидно даже… за себя.
Страдальчески ворча, отмеряю ненасытному ещё четверть ведра.
Теперь уже солидно, по деловому разжёвывая пищу, друг мой употребил на это вдвое больше времени – чем при старте. После чего, облизнув глаза и низко виляя хвостом, покосился на остатки былой роскоши. Подтянутый некогда пресс атлета провис аж – до коленных суставов.
– Брюс съел арбуз! – прокомментировал я увиденное и со вздохом придвинул под карие очи его недобитое ведёрышко. – Вылизывай начисто, чтоб не мыть!
Несчастное создание провоевало с ним минут десять – не меньше. Опосля чего с чувством выполненного долга, паласом растелешилось поперёк веранды.
– Что, пострадал от жадности? – злорадствовал я. – То-то же! Кушайте с булочкой, не подавитесь…
И, отпластав ломоть хлеба, не издеваясь, но посмеиваясь, поднёс к проевшей прежний энтузиазм морде. Рывок мощной шеи, клацанье клыков – и кусок в капкане. Перехватывающие челюсти втягивают его в «хлеборезку», размалывая и заглатывая. Иногда между зубов западает лежащая сверху брыль, после чего раздаётся выплёвывающий: «Пуфф!» – и жвачка продолжается. Причём без отрыва уха от пола. Во, блин, виртуоз!
– Я тут, сосед, похмелить тебя пришёл. Беленькой. Остограммься чуток! А кобелина твой не сожрёт поди, кормильца-то? – воспрял на пороге недавний гость и… поперхнулся при виде свежевылизанного ведра, небрежным жестом возвращаемого мной.
– Сегодня – не съест, только надкусает. Лимит вышел. Кормить приходи завтра. Сейчас – наливай!

Женечка, класс
Мой тоже, когда спать ложится, крутится на подстилке, под себя подминает
Ну у твоего дога и аппетит...

Спасибо большое, Милушка, Олюшка! Брюс был боооольшим любителем покушать! )))